От Георгия Победоносца до наших дней: как художники видели защитников Отечества

Как в разные эпохи художники изображали воинов, защищавших Россию? От первых икон Георгия Победоносца до парадных портретов полководцев и сурового реализма батальной живописи XX века – в искусстве запечатлена не только военная доблесть, но и философское осмысление ратного подвига. Национальная платформа «Artists/Художники», созданная при поддержке Президентского фонда культурных инициатив, предлагает проследить, как на протяжении веков менялся визуальный образ защитника Отечества.

Для русского искусства защитник Отечества — фигура сакральная. В живописи это проявляется особенно наглядно. В качестве своеобразной точки отсчёта здесь можно выбрать святого Георгия Победоносца, изображения которого появились на древнерусских иконах ещё в XII веке. Самым ранним из сохранившихся является храмовый образ Георгиевского собора Юрьева монастыря в Новгороде, написанный около 1170 года. Ныне он располагается в иконостасе Успенского собора Московского Кремля. С XVI столетия известны иконы святого благоверного князя Александра Невского, и если поначалу его изображали в монашеском одеянии, то всего через столетие — в воинских доспехах и княжеской мантии. Уже в нашем веке были канонизированы князь Дмитрий Донской и адмирал Фёдор Ушаков. И если в образе Донского из воинских символов присутствует только меч, то Ушакова изображают в адмиральском мундире его эпохи и с боевыми наградами. Иконопись — искусство особое, намеренно избегающее портретного сходства даже в тех случаях, когда известно, как святой выглядел в жизни. И для иконописца, и для верующего, несущего обращающего к святому свои молитвы, он остаётся зримым воплощением высших сил, на помощь которых мы уповаем.

Светская живопись в том виде, в каком мы её знаем сегодня, появляется в России с воцарением Петра I. И, что интересно, на первых портретах молодой монарх показан именно воином — в рыцарских доспехах, как у Жан-Марка Натье (1817), или на боевом коне посреди Полтавской битвы, как у Иоганна Таннауера (1724–1725). Отсюда берёт начало традиция русского парадного военного портрета с её сложной двухслойной структурой. Весь XVIII и значительную часть XIX века в сознании общества ратная победа, одержанная войском, персонифицировалась в полководце, а слава военачальника из персональной трансформировалась в славу Отечества, которое он защищал. В истории России немало громких побед, но зачастую к ним норовили примазаться, а по возможности и присвоить, державы, чей вклад в них был существенно меньше.

— Ярким примером того, с каким блеском России удавалось отстоять своё право на победу, ею уже одержанную, является Военная галерея Зимнего дворца, — считает Вероника Коржевская, известный российский художник, создатель национальной платформы ARTISTS/ХУДОЖНИКИ. — На Аахенском конгрессе держав-победительниц, где решалась судьба послевоенной Европы, Британия изо всех сил старалась присвоить себе лавры главного сокрушителя Наполеона. По европейским столицам кочевала выставка портретов английских генералов, выполненных молодым художником Джорджем Доу. Он, кстати, присутствовал на конгрессе в составе британской делегации и был представлен императору Александру I. Вот тогда у царя-освободителя и возникла мысль увековечить подвиг русских полководцев, воздав им должное перед всем миром с помощью той же кисти. Именно поэтому заказ был поручен Доу, а не кому-либо из русских живописцев. Весной 1819 года Доу прибыл в Петербург. Мастерскую ему устроили в одном из залов Зимнего дворца, куда прославленные полководцы приезжали к нему на сеансы. Тех, кого к тому времени уже не было в живых, он писал по изображениям, сохранившимся в семьях, иногда даже просто со слов их близких.

Для Военной галереи выдающийся архитектор Карл Росси перестроил в один зал несколько небольших комнат в парадной анфиладе Зимнего дворца между Белым, впоследствии Гербовым, и Большим тронным, ныне Георгиевским, залами. Торжественное открытие состоялось 25 декабря 1826 года, в годовщину изгнания Наполеона из России.
Политический ход императора Александра был и понятен, и в значительной мере оправдан. Ирония Истории лишь в том, что открывать галерею пришлось уже его преемнику — Николаю I. Но о чём действительно можно пожалеть, что полотна русских художников, собранные с тем же тщанием в столь же знаковом месте, производили бы не менее сильное впечатление. Достаточно вспомнить знаменитый портрет Евграфа Давыдова, двоюродного брата легендарного Дениса, созданный Орестом Кипренским.